Пугачев собрал остаток рассеянной толпы и набирает новую,
отказался идти против его под предлогом разлития рек и дурных дорог.
Михельсон жаловался Декалонгу; а Декалонг, сам обещаясь выступить для
истребления последних сил самозванца, остался в Челябе и еще отозвал к себе
Жолобова и Гагрина.
Таким образом, преследование Пугачева предоставлено было одному
Михельсону. Он пошел к Златоустовскому заводу, услыша, что там находилось
несколько яицкнх бунтовщиков; но они бежали, узнав о его приближении. След
их чем далее шел, тем более рассыпался, и наконец совсем пропал.
27 мая Михельсон прибыл на Саткинский завод 3. Салават с новою шайкою
злодействовал в окрестностях. Уже Симской завод был им разграблен и сожжен.
Услыша о Михельсоне, он перешел реку Ай и остановился в горах, где Пугачев,
избавясь от погони Гагрина и Жолобова и собрав уже до двух тысяч всякой
сволочи, с ним успел соединиться.
Михельсон на Саткинском заводе, спасенном его быстротою, сделал первый
свой роздых по выступлению из-под Уфы. Через два дня пошел он против
Пугачева и Салавата и прибыл на берег Ая. Мосты были сняты. Мятежники на
противном берегу, видя малочисленность его отряда, полагали себя в
безопасности.
Но 30-го, утром, Михельсон приказал пятидесяти казакам переправиться
вплавь, взяв с собою по одному егерю. Мятежники бросились было на них, но
были рассеяны пушечными выстрелами с противного берега. Егеря и казаки
удержались кое-как, а Михельсон между тем переправился с остальным отрядом;
порох перевезла конница, пушки потопили и перетащили по дну реки на канатах.
Михельсон быстро напал на неприятеля, смял и преследовал его более двадцати
верст, убив до четырехсот и взяв множество в плен. Пугачев, Белобородов и
раненый Салават едва успели спастись.
Окрестности были пусты. Михельсон ни от кого не мог узнать о стремлении
неприятеля. Он пошел наудачу, и 2 июня отряженный им капитан Карташевский
ночью был окружен шайкою Салавата. К утру Михельсон подоспел к нему на
помощь. Мятежники рассыпались и бежали. Михельсон преследовал их с крайнею
осторожностию. Пехота прикрывала его обоз. Сам он шел немного впереди с
частию своей конницы. Сии распоряжения спасли его. Многочисленная толпа
мятежников неожиданно окружила его обоз и напала на пехоту. Сам Пугачев ими
предводительствовал, успев в течение шести дней близ Саткинского завода
набрать около пяти тысяч бунтовщиков. Михельсон прискакал на помощь; он
послал Харина соединить всю свою конницу, а сам с пехотою остался у обоза.
Мятежники были разбиты и снова бежали. Тут Михельсон узнал от пленных, что
Пугачев имел намерение идти на Уфу. Он поспешил пресечь ему дорогу и 5 июня
встретил его снова. Сражение было неизбежимо. Михельсон быстро напал на него
и снова разбил и прогнал.
При всех своих успехах Михельсон увидел необходимость прекратить на
время свое преследование. У него уже не было ни запасов, ни зарядов.
Оставалось только по два патрона на человека. Михельсон пошел в Уфу, дабы
там запастися всем для него нужным.
Пока Михельсон, бросаясь во все стороны, везде поражал мятежников,
прочие начальники оставались неподвижны. Декалонг стоял в Челябе и, завидуя
Михельсону, нарочно не хотел ему содействовать. Фрейман, лично храбрый, но
предводитель робкий и нерешительный, стоял в Кизильской крепости, досадуя на
Тимашева, ушедшего в Зелаирскую 4 крепость с лучшею его конницею. -
Станиславский, во все сие время отличившийся трусостию, узнав, что Пугачев
близ Верхо-Яицкой крепости собрал значительную толпу, отказался от службы и
скрылся в любимую свою Орскую крепость. Полковники Якубович и Обернибесов и
майор Дуве находились около Уфы. Вокруг их спокойно собирались бунтующие
башкирцы. Бирск сожжен был почти в их виду, а они переходили с одного места
на другое, избегая малейшей опасности и не думая о дружном содействии. По
распоряжению князя Щербатова, войско Голицына оставалось безо всякой пользы
около Оренбурга и Яицкого городка в местах уже безопасных; а край, где снова
разгорался пожар, оставался почти беззащитен 5.
Пугачев, отраженный от Кунгура майором Поповым, двинулся было к
Екатеринбургу; но, узнав о войсках, там находящихся, обратился к
Красно-Уфимску.
Кама была открыта, и Казань в опасности. Брант наскоро послал в
пригород Осу майора Скрыпицына с гарнизонным отрядом и с вооруженными
крестьянами, а сам писал князю Щербатову, требуя немедленной помощи.
Щербатов понадеялся на Обернибесова и Дуве, которые должны были помочь
майору Скрыпицыну в случае опасности, и не сделал никаких новых
распоряжений.
18 июня Пугачев явился перед Осою. Скрыпицын выступил противу его; но,
потеряв три пушки в самом начале сражения, поспешно |